«Я максималист. У меня личность максималиста, эмоционально я максималист. Это самое главное, что можно сказать обо мне», — так отрекомендовался Джонсон Хартиг за несколько минут до начала показа. То, что произошло на подиуме потом, не требовало лучших объяснений. С момента своего основания — 17 лет назад — и до нынешнего дня бренд претерпел немало изменений. Начиная с винтажа и шелкографии, он в итоге пришел к изделиям с роскошным декором, которые шьются из итальянского шелка и украшаются лучшими мастерами в Индии. Но кое в чем Libertine остается собой, это «эстетика сороки». Из чего бы ни были созданы эти вещи, их отличительной особенностью остается несколько хаотичный, нарочито перегруженный декор. Это то, с чем в последнее время работает Алессандро Микеле в Gucci с той лишь разницей, что Джонсон Хартиг, похоже руководствуется исключительно собственными вкусами и ненавидит выбирать что-то одно, предпочитая брать все сразу. И речь идет не только о смешении стилей: так, эта коллекция представляет собой эклектику из элементов стиля 40-х, 50-х и 80-х годов. Частый принт в виде флакончиков из разноцветного стекла, такая же плотная вышивка люрексом и — как венец отделки — часы с ремешками в изобилии нашитые прямо на полы и лацканы пиджака — и это не говоря уже о россыпи блесток и страз разного размера, которые образуют целые созвездия на темном фоне пальто и свитшотов. Дополняют общее впечатление босоножки с отделкой из меха и маникюр с бахромой, которая тянется от ногтей почти до самого пола. Каждая модель — это полный визуальный хаос, настоящий калейдоскоп, который, по словам самого дизайнера, на самом деле является формой протеста. «Я думаю лучшее, что может сделать творческий человек для того. чтобы заявить о своём несогласии — это создавать красоту и нести её всюду, где только возможно», — говорит Хартиг.